ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАК ОВЕЩЕСТВЛЕННАЯ СИЛА КУЛЬТУРЫ (ОТВЕТ УЧЕНОМУ СОСЕДУ)

Расхожая фраза: “Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан”.
Смешно козырять учеными званиями и научными степенями.
Боясь показаться нескромным, осмелюсь заметить:
“Помилуйте, батенька, я всего-лишь кандидат в дураки!”
(Скрипин В.Г. “Из неопубликованного”)

После публикации статьи “О понятии суверенитет” (“ЯВ” от 16.01.98г.) телефон не умолкал. Одни чрезмерно хвалили, другие усердно ругали, не скупясь на негативно-пристрастное наклеивание ярлыков: “шовинист”, “расист”, “империалист”, “колонизатор”. Право же, лестно числиться в одной компании с маститым Арнольдом Тойнби, которому досталось на орехи от пенсионера В.Т.Иванова (“ЯВ” от 30.01.98г.). Кажется, работа удалась. Очень польщен. Иначе бы с какой стати столько филиппик и негодования? Не секрет: у некоторых идеологически выверенных товарищей просто патологическая страсть искать “образ врага”. Отсюда - и культура полемики на уровне скотного двора. Но прочь эмоции. В рубрике “Дискуссионный клуб” вышла любопытная заметка А.А.Лушникова “О науке и ученых” (“ЯВ”, 23.01.98г.). Извиняясь “за отдельные злые” слова, критик поставил две интересные проблемы: что такое “цивилизационная доминанта” и “экономический суверенитет”?

Напомню содержание своих “вывернутых шиворот-навыворот измышлений”: 1) ничего магического в суверенитете нет; 2) существует не один, а три суверенитета - экономический, национальный и государственный, фокусирующиеся вкупе на суверенитет особого рода: личностный; 3) личность - результат индивидуальной заслуги; 4) не нашлось ни одного руководителя республики, сказавшего правду о “суверенитетах”. - Вот, вкратце, и всё.

Разумеется, за такие суждения власть автора не забыла. Президент Якутии в 1994г. высказал свои скептические замечания на встрече с сотрудниками президентского аналитического центра, где я бессменно подвизался в качестве заместителя директора. Нынешняя публикация - лишь трехгодичной давности перепечатка из служебного письма, адресованного руководителю республики.

Итак, вернемся к теме. Без претензии на “мессианство”, повторяю вновь: “экономический суверенитет” (за вычетом госсектора) означает способность каждого кормить самого себя. По крайней мере, так должно быть. Досадно, что благосостояние граждан подходит к критической черте, за которой - нищета, безработица, пауперизация, утрата веры в социальные гарантии. Важно подчеркнуть другое: всё, что государственное, то всегда нищее, по сравнению с частными структурами. Нет оснований утверждать, что в Евразии субъектом экономической независимости уже стал представитель “третьего сословия”, т.е. буржуа, деятель среднего и мелкого бизнеса, работодатель, “спекулянт”, “нувориш” или “новый русский”. Известно, после переворота 1917г. произошла “экспроприация экспроприаторов”. Средства производства захватило государство. Предпринимателя загнали в подполье, за решетку, иных “пустили в расход”. Судили не по установлениям римского права, а по законам “коммунистической совести”. Кошмарный обморок длился семь десятилетий. Вот уж, воистину, гимн изнасилованному пространству, бесовщина. Бес стал метить беса.

История берет реванш над теми, кто тщится обратить ее ход вспять. Видимо, настала пора платить по счетам. Мой наставник, философ Георгий Куницын незадолго до своей смерти, размышляя над шедевром М.Булгакова “Мастер и Маргарита”, предупреждал: “Воланд играет нашими судьбами, как головой Берлиоза. Аннушка пролила масло, которое мы с рельсов нашей истории еще не вытерли. Ездим и ходим по этим рельсам. Многие и сейчас оступаются, падают под колеса. Может быть, кое-где и почаще, чем раньше”. Начиная с “перестройки”, сменив несколько раз руководство, Россия пытается повернуть стрелку, переключить свой цивилизационный регистр в общее русло - прочь от губительных угрюмбурчеевских экспериментов: запущены сложнейшие процессы разгосударствления. Половинчатая приватизация “сверху” пока не прибавила оптимизма. Болезненные (а для кого-то трагические) издержки реформ ощущают все. На наших глазах осуществляется перераспределение собственности, отчуждение части средств производства в пользу нарождающейся буржуазии. Рекомендация - “отобрать” у государства экономический суверенитет - вряд ли нуждается в комментариях. Речь не идет о каких-то насильственных действиях во имя торжества “грядущего толтосума”. Делается оговорка: “в известном смысле отобрать”, хотя бы через послабления налоговой политики. Лишь бы дух предпринимательства возродить, подняться с колен.

Да, это так. Перечень “частников”, соискателей экономического суверенитета, пополняется не только законопослушными профессионалами, но и “ворами в законе”, “паханами”, “авторитетами”, “урками”, мошенниками, рэкетирами, киллерами, элитарными просититутками и коррумпированными чиновниками. Публика пестрая - не ангелы. Такова реальность: все люди не равны. Первоначальное накопление капитала в частном секторе осуществляется с немалыми издержками. Равенство всех перед законом не избавляет от неравенства имущественного, социального, интеллектуального. Многих сие ввергает в шок. Не о том в школе учили. Не так в старых энциклопедих и словарях указано. Воспоминания о “старых добрых временах” неизбывны.

Но почему “этот непростой советский человек” с энтузиазмом скандировал призывы: “Если век прикажет: “Солги”, - солги! Если век прикажет: “Убей”, - убей! А если век прикажет: “Предай”, - предай!” (Эдуард Багрицкий). В одержимой устремленности к “зияющим высотам” он был менее разборчивым в средствах и более “рациональным”, списывая работу палачей на революционную целесообразность и пафос “справедливого” распределения - кому, сколько и за что обломится от “общественного пирога” - вопреки универсальному закону стоимости. Каков же результат? Так и не научились жить безбедно? Оказались безомными в своем Отечестве? Простому человеку остается лишь мечтать о соблазнах комфортабельной жизни. Но ему продолжают упорно внушать: “Будем все равны в нищете!”, “Экономической свободы тебе не обрести никогда!” Утратив вековые традиции, человек превратился в беспомощного клонированного инфанта: и лгал, и убивал, и предавал.

В поэме Евгения Евтушенко “Казанский университет” есть убийственные строки:

Народ - это быдло, ...
И если, порою, народ ярмом недовольно потряхивает,
То вовсе не в жажде свобод:
Ему бы корма образцовые, ему бы почище хлева;
Свобода нужна образованным, неграмотным - жратва...

Кощунственные фразы. Ругать народ - самое последнее дело. Впрочем, не будем лукавить: имеется доля горькой правды в этих словах. Культуролог Иосиф Левин мыслил в том же ключе: “Народ не желает свободы. Свобода обязывает. Рабство освобождает”. Мы плохо знаем самих себя. Похвально, что оппонент заступается за трудовых россиян, но почему-то именует наш многонациональный народ “российским этносом” (что же за этнос-то такой?); упрекает меня в том, что лишаю людей права называться “деятелями”. Никогда не утверждал подобного. Говорил об ином: наши евразийские народы мало приблизились к состоянию над-этнического суверенитета. Идея гражданства, зачастую, подменяется идеей регионального подданства с пресловутой оглядкой на титульную этническую привязку. Ох уж эти “народные заступники”. Спорят о какой-то ерунде, об отметке в паспорте: каждому - по рабскому тавру на лоб.

Любое общество в контексте всеобщей истории претерпевает определенные стадии цивилизационного становления. Вслед за французскими энциклопедистами XVIII в., многие выдающиеся обществоведы (“шовинист” Н.Данилевский, “нацист” О.Шпенглер, “колонизатор” А.Тойнби, “невозвращенец” П.Сорокин), оперировали понятием цивилизация, пытаясь строить когнитивные (то бишь познавательные) схемы на уровне т.н. “цивилизационного подхода”. Отсюда, кстати, и “общецивилизационная доминанта”, на кою столь осерчал “наш уважаемый Спиноза” - А.А.Лушников.

Где и кем эта “доминанта” обсуждалась? Выскажу, хотя бы в порядке иронии, крамольное предположение. Если угодно, ее интуитивно застолбил Гесиод в поэтическом трактате “Труды и Дни” (VII в. до н.э.). Античный поэт выдвинул мифологическую версию поступательной нисходящей деградации мировой истории. Его “пятичленка” (задолго до старика Маркса) предполагала последовательную смену исторических эпох: золотой век, серебряный, медный, героический и железный.

В бытность аспирантом Института востоковедения АН СССР (80-е гг.), автор имел возможность ознакомиться не только с трудами членов “Римского Клуба”, но и “живьем” - с выступлениями мэтров: Г.Померанца, Л.Васильева, Б.Ерасова, А.Ицхокина, Г.Мирского, В.Илюшечкина, Ю.Ганковского, А.Кара-Мурзы, А.Панарина и др. Данное направление (цивилизационный подход) и его специфика дискутируется исследователями-“цивилизационщиками” (экономистами, социологами, историками, философами) весьма плодотворно - в научных периодических изданиях, на “круглых столах”, конференциях.

Цивилизация - это объективированное тело культуры, векторно ориентированное на экспансию за свои пределы. Она постоянно расширяет свои границы. В самых общих чертах, цивилизационная доминанта выражается идеей универсального смысла, направленности и единства всемирно-исторического процесса в накоплении и овеществлении силы знания и форм социальности по шкале времен - от первобытной орды и каменного топора до термояда и гражданского общества. Тут иные познавательные масштабы: единица пространства - планета, единица времени - тысячелетия. Применительно же к отдельным странам, застрявшим в архаических тупиках “золотого века”, цивилизационная доминанта выражается стандартными требованиями научно-технической модернизации. Российская Евразия, некогда искусственно изолированная от всего мира - не исключение. Цивилизации рождаются и умирают, цивилизиционные мегатенденции и культурные традиции остаются. Но стоит ли играть в бисер, как говаривал Г.Гессе, стоит ли метать оный перед нашими взыскующими критиками? Кажется, мы вступаем в такие дебри, о которых можно рассуждать бесконечно. И все же: “Давно пора, япона мать, умом Россию понимать”.